«Большая игра» 2.0 в Азии: Восток – дело тонкое

Анализируя итоги состоявшегося в сентябре в БИСИ международного семинара на тему «поворота в Азию», обратил внимание на дискуссию в ряде ТГ-каналов по поводу ситуации в российской индологии, ее актуальных проблемах и прикладной востребованности таких специалистов.

Коллеги пишут, что российская система образования ежегодно выпускает 20-25 индологов, что делает их штучным товаром. Однако с последующим трудоустройством такие специалисты, как ни странно, испытывают проблемы, что объясняется слабым интересом бизнес-кругов к Индии, равно как и к другим азиатским странам.

В то время как важность Китая вроде бы все осознали, значимость Индии как экономического и торгового партнера в полной мере осмыслить еще предстоит. Но когда это произойдет, придется экстренно перестраивать систему подготовки, которая сбоит даже при возникновении одномоментной потребности в кадрах выше средней.

Индология, китаеведение, арабистика и прочая регионалистика – это инструменты решения конкретных внешнеполитических задач. Однако российский производитель, глядя на индийский рынок, пока не видит необходимости в разработке долгосрочной региональной маркетинговой стратегии. Поэтому до тех пор, пока отсутствует экономический базис – не появится никакой политической и экспертной надстройки.

Понимание региональной экономики и культуры критически важны. Или по крайней мере понимание того, что ее нужно понимать и изучать азиатские рынки не методом «ну давай попробуем продать и посмотрим, что получится».

В тоже время готовность слышать рынок и модифицировать свой товар/услугу под местные запросы приходит с уровнем развития деловой культуры, а не регионалистики. Ни годичные курсы, ни фундаментальная индология не дадут эффекта при отсутствии реального экономического взаимодействия с той или иной страной, особенно такой сложной как Индия. И вопрос этот не только к бизнесу, но и к государственной системе, которая ответственна за стимулирование политики развития производства и сферы услуг.

Проводя определенные параллели с отечественными реалиями, задался логичным вопросом, как обстоят дела в Беларуси с изучением хинди и с востоковедением в целом.

Декан факультета международных отношений (ФМО) БГУ Елена Достанко на семинаре отметила, что востоковедение в Беларуси прошло этап первичного становления. Университет является единственным в республике учреждением образования, где преподается курс профильных учебных дисциплин с присвоением квалификации «востоковед-международник» и «переводчик-референт со знанием иностранного языка». На шести специальностях изучается китайский язык, а в целом преподается 17 иностранных языков, из них семь – восточных.

Однако, хотя многое сделано, исследовательская работа по азиатскому региону фрагментирована на уровне освещения тех или иных аспектов отдельных стран и международных организаций, а практически любая диссертация уникальна. Недостает и практического взаимодействия с реальным сектором экономики.

В БГУ с 2000 года также функционирует Центр международных исследований. Он создавался совместно с МИД и имеет статус партнера Форума Шанхайской организации сотрудничества, который координирует деятельность научно-экспертных организаций стран-членов, наблюдателей и партнеров по диалогу.

Боровой Виталий, завкафедрой языкознания и страноведения Востока ФМО БГУ, говоря о текущем состоянии и горизонтах национальной школы востоковедения, отметил, что Республика Беларусь через специалистов-востоковедов получает возможность «говорить с Востоком на языке Востока», что в нынешней ситуации становится все более ценным ресурсом для государства.

Готовят на факультете международных отношений также и индологов, хотя не так давно возникла дискуссия о целесообразности сохранения этого курса. Изучение хинди предусмотрено в магистратуре ФМО в рамках годичного курса «второй восточный язык» по специальности «востоковедение».

В то же время Индия для Беларуси является весьма перспективным партнером в Южной Азии, о чем свидетельствуют планы открыть до конца текущего года Генеральное консульство в Мумбаи, одном из основных финансовых и технологических центров. Однако, известно из личного опыта, что одним английским языком там не обойтись, так как в отдельных штатах на нем просто не разговаривают, отдавая предпочтение хинди или местным языкам.

С учетом наметившегося «поворота в Азию» Беларуси крайне нужны специалисты по внутренней политике и экономике Индии со страноведческой и языковой подготовкой. Пока вся наша система подготовки индологических кадров держится благодаря тому, что индолог – штучный специалист.

В целом участники семинара были едины в том, что в Беларуси созрел запрос на квалифицированных специалистов-востоковедов именно с такой подготовкой и набором компетенций.

Знание такими специалистами восточных языков, наряду с владением современной методологией в различных областях научных знаний, а также эмпирического опыта – специфики жизни, национального характера, менталитета, деловой практики и т.д. исследуемых стран, является одним из тех трех «китов», на которых базируется успешное исследование Востока.

Такая синергия позволяет видеть фундаментальные принципы, которые реализуются в историческом разрезе, определяют лицо восточных цивилизаций и их разнообразие. Важно выработать цельные знания о той или иной азиатской стране и культурной традиции, для чего необходимо иметь там опыт работы, пожить какое-то время, изучать язык, культуру, традиции и т.д. А все новое в открытии Востока может быть достигнуто только через чтение оригинальных текстов.

Как писал Лоуренс Аравийский, известный британский писатель и исследователь арабского Востока, «единственный способ успешно работать с местными культурами – это неустанно их изучать».