Автор: Рустам Махмудов
Талибы достигли определённых успехов на ближневосточном направлении, особенно в развитии сотрудничества с ОАЭ, Катаром и Ираном. Однако пока на пути развития полноценного сотрудничества стоит позиция Запада. Монархии Персидского залива не могут не учитывать критику США и Европы в адрес талибов за политику, нарушающую права женщин и получившую название «гендерный апартеид». Однако есть вероятность, что «Талибан» сможет добиться улучшения отношений с Западом через использование своих связей с арабскими странами Персидского залива, пишет Рустам Махмудов.
Одной из фундаментальных проблем, с которыми столкнулись талибы после восстановления Исламского Эмирата Афганистан в 2021 году, стали сложности с их полноценным официальным признанием на международной арене. Чтобы получить его, «Талибан» уже четыре года активно действует на многих направлениях, демонстрируя стратегическое терпение, гибкость и умение играть на интересах внешних сил.
Важнейшее место в стратегии внешнеполитической легитимации «Талибана» занимает Ближний Восток, особенно арабские монархии Персидского залива, обладающие значительным международным влиянием и рассматривающиеся талибами как своеобразный мост для налаживания связей с авторитетными международными институтами и странами Запада.
Однако Ближний Восток – это не только арабские монархии, но также арабская улица и многочисленные региональные конфликты, причём некоторые из них, в частности конфликт Ирана и Израиля, балансируют на грани ядерного противостояния. Эти факторы талибы также учитывают при выстраивании своей стратегии в отношении региона.
Установление дипломатических связей
Первым направлением действий «Талибана» стали последовательные шаги по налаживанию дипломатических и официальных контактов и связей со странами Ближнего Востока. Наиболее активно развиваются связи с Объединёнными Арабскими Эмиратами (ОАЭ), которые ещё во время существования первой версии Исламского Эмирата Афганистан (1996–2001) были, наряду с Пакистаном и Саудовской Аравией, одной трёх стран, официально признавших власть талибов.
В августе 2024 года ОАЭ приняли верительные грамоты назначенного «Талибаном» дипломата в качестве посла Афганистана. ОАЭ стали второй страной в мире после КНР, принявшей представителя талибов в подобном статусе. В настоящее время «Талибан» контролирует как посольство Афганистана в Абу-Даби, так и консульство в Дубае. Политической сенсацией стал состоявшийся 4 июня 2024 года визит в Абу-Даби афганской делегации во главе с исполняющим обязанности главы МВД ИЭА и по совместительству лидером международной террористической организации «Сеть Хаккани» Сираджуддином Хаккани. В состав делегации также вошёл директор разведки ИЭА Абдул Хак Васик. Вместе они провели переговоры с президентом ОАЭ Мухаммадом ибн Заидом ибн Султаном Аль Нахайяном.
«Талибан» продолжает развивать тесные связи с Катаром, остающимся важным партнёром по налаживанию контактов движения с международным сообществом. С 2013 года по 2021 год Доха была переговорной площадкой для США и «Талибаном», внеся свой вклад в заключение Дохийских соглашений, ознаменовавших завершение американского присутствия в Афганистане.
Именно в Дохе недавно состоялся своеобразный политический прорыв для талибов. Их делегация не просто приняла участие в организованной ООН третьей встрече специальных представителей по Афганистану в 2024 году, но и была названа ООН «афганскими властями де-факто». Организаторы также приняли условие талибов, что во встрече не должны участвовать афганские женщины. Вклад Катара хорошо охарактеризовал посол Исламского Эмирата в этой стране Сухаил Шахин, который назвал важной роль Дохи в расширении отношений временного правительства ИЭА с миром.
Ещё одним подтверждением важной роли Катара в выстраивании контактов между ИЭА и Западом стало посредничество Дохи в освобождении американских граждан Райана Корбетта, Уильяма Маккенти, Фэй Холл и Джорджа Глезмана, находившихся в плену у талибов.
Что касается такого лидера Ближнего Востока, как Саудовская Аравия, то она в декабре 2024 года возобновила работу своего посольства в Кабуле. До этого Эр-Рияд дважды эвакуировал своих дипломатов в 2021 и 2023 годах из соображений безопасности.
За прошедшие четыре года нахождения у власти «Талибану» удалось наладить конструктивные политико-дипломатические отношения с Ираном. В феврале 2023 года иранские власти аккредитовали талибского дипломата Фазла Мохаммада Хаккани в качестве временного поверенного, несмотря на недовольство оппозиционных афганских групп. Индикатором возросшего уровня отношений между Ираном и «Талибаном» может считаться приглашение Фазла Мохаммада Хаккани в феврале 2024 года на организованную лидером Ирана Али Хаменеи встречу с послами исламских стран, на которой речь шла о ситуации в Газе и политике Израиля. Знаковым событием стал и состоявшийся в январе 2025 года визит главы МИД ИРИ Аббаса Аракчи в Кабул.
Уровень продуктивности дипломатических усилий «Талибана» на иранском направлении можно понять, если вспомнить, что в 1997 году талибы во время своего первого эмирата убили девять иранских дипломатов и иранского журналиста в Мазари-Шарифе, что поставило тогда их на грань полномасштабного вооружённого конфликта с Тегераном.
Нарративная стратегия
Вторым направлением действий «Талибана» на Ближнем Востоке является использование нарративной стратегии, которая преимущественно строится вокруг критики действий Израиля. Нарративы талибов включают в себя практически те же вербальные и семантические элементы, которые традиционно используются в ближневосточной антиизраильской критике.
В качестве примера можно привести поздравительное послание духовного лидера «Талибана» Хайбатуллы Ахундзаде от 4 июня 2025 года по случаю праздника Ид аль-Адха, в котором он осудил «сионистские нападения и акты угнетения женщин, детей и угнетённых мусульман в Газе и других регионах Палестины», а также заявил о «непоколебимой поддержке угнетённого народа Палестины». В схожем ключе осуждаются действия Израиля против Ливана, Йемена и Ирана.
Нарративная стратегия «Талибана» преследует три цели. Во-первых, это получение народной легитимации со стороны арабской и иранской улицы, большая часть которой настроено радикально против Израиля. Во-вторых, через трансляцию подобных нарративов талибы хотят показать, что они являются выразителями настроений афганского народа, то есть единственными легитимными афганскими властями. В-третьих, анализ используемой лексики указывает, что власти ИЭА целенаправленно позиционируют себя как легитимного субъекта международного сообщества и международного права.
Так, в заявлении официального представителя ИЭА Забихуллы Моджахеда по поводу нападения Израиля на Иран было отмечено, что оно нарушает такие базовые принципы международного права, как суверенитет и территориальная целостность государств. Также с позиции субъектности звучит поздравление талибов группировке «Тахрир аш-Шам» , положившей конец правлению президента Башара Асада в 2024 году. В нём выражается надежда, что «процесс передачи власти будет осуществляться в соответствии с чаяниями сирийского народа, прокладывая путь к созданию независимого и ориентированного на службу людям исламского правительства».
При этом отличительной чертой нарративной стратегии «Талибана» на Ближнем Востоке является то, что она не переходит в область практических действий, например в отношении Израиля, всё больше приобретая черты ритуальной. Это можно, по всей видимости, объяснить нежеланием портить отношения с Западом и тесно связанными с ним традиционными арабскими элитами, что негативно скажется на попытках талибов изменить свой имидж и получить признание США и Европы. В формирование нового имиджа конструктивного и ответственного международного актора «Талибан» вкладывает серьёзные ресурсы, делая ключевые ставки на борьбу с ИГИЛ – Хорасан и афганским наркобизнесом.
Использование экономических возможностей
«Талибан» в настоящее время активно использует фактор своих значительных запасов неразработанных природных ископаемых, транзитный и демографический потенциал для получения международной легитимности. Вокруг потенциальных проектов разворачивается не только экономическая, но и геополитическая игра, мощный начальный импульс которой дал Китай, вошедший в нефтяной и горнодобывающий сектора Афганистана, а также демонстрирующий стремление взять под управление добычу лития. Государства Ближнего Востока также приглашаются талибами принять участие в этой игре.
Лидирующие позиции пока занимает Иран, торговый оборот которого с Афганистаном в 2024 году вырос сразу на 84 процента до 3,197 миллиарда долларов. Иранские экспортёры извлекают очень хорошие прибыли, учитывая, что афганский экспорт в ИРИ составил всего 54 миллиона долларов. Индикатором позитивного настроя Тегерана на дальнейшее развитие экономического сотрудничества с ИЭА стало заявление Пайама Бакери, заместителя главы Иранской торгово-промышленной палаты, в котором он отметил, что страны могут построить взаимовыгодное партнёрство, используя свои ресурсы и возможности. Согласно ему, «развитая промышленная инфраструктура Ирана и доступ к мировым рынкам в сочетании с минеральными богатствами Афганистана, плодородными землями и молодой рабочей силой делают их естественными экономическими партнёрами».
Определённую активность на афганском экономическом направлении проявляют ОАЭ и Катар. В 2022 году холдинг GAAC из ОАЭ подписал несколько контрактов на управление афганскими аэропортами, обеспечение их наземного обслуживания и безопасности. Контракт на управление аэропортами будет действовать в течение десяти лет. В феврале текущего года афганский генеральный консул Абдул Рахман Феда выступил с заявлением, что в ближайшее время в ОАЭ будет направлен торговый атташе Афганистана. Целью его работы станет укрепление торговых отношений с афганскими и иностранными бизнесменами, проживающими в ОАЭ. Как известно, Дубай считается ключевым хабом для крупного афганского бизнеса. По данным председателя Афганского делового совета в Дубае Обайдуллы Садера Хаила, в Дубае проживают 85 процентов афганских миллионеров и миллиардеров, которые не спешат вести бизнес в Афганистане, поскольку нынешние власти не имеют международного признания.
В свою очередь Катар с 2023 года изучает возможность участия в качестве инвестора в проекте строительства железной дороги Термез – Мазари-Шариф – Кабул – Пешавар, стоимостью около 5 миллиардов долларов. Реализация этого проекта позволит соединить рынки Центральной и Южной Азии, превратив Афганистан в ключевую транзитную страну международного уровня. Кроме того, в 2024 году было создано совместное катарско-афганское предприятие по реализации проекта Jabal Siraj Cement. Ожидаются инвестиции в 220 миллионов долларов.
Заключение
Безусловно, талибы достигли определённых успехов на ближневосточном направлении, особенно в развитии сотрудничества с ОАЭ, Катаром и Ираном. Однако пока на пути дальнейшего развития полноценного сотрудничества стоит позиция Запада. Монархии Персидского залива не могут не учитывать критику США и Европы, а также западных правозащитных организаций в адрес талибов за нарушение прав женщин и девочек. Данная политика уже получила название «гендерного апартеида».
Запрет талибами в 2022 году обучения женщин в государственных и частных университетах был осуждён Саудовской Аравией и ОАЭ. По информации Reuters, 12 мая 2023 года премьер-министр Катара Мухаммед бин Абдулрахман аль-Тани в ходе секретных переговоров с верховным лидером «Талибана» Хайбатуллой Ахундзадой в Кандагаре также поднял вопрос отмены запретов на образование девочек и трудоустройство женщин.
Тем не менее лидер талибов и концентрирующиеся вокруг него ультраконсерваторы (условно «Кандагар») пока остаются непреклонными, что не позволяет в целом прагматическому крылу «Талибана» (условно «Кабулу») не только ускорить процесс расширения всего спектра связей с арабскими монархиями, но и полноценно использовать их для нормализации отношений с Западом.
Есть вероятность, что «Талибан», не отменив запретов на фактическое исключение женщин из общественной жизни, сможет добиться улучшения отношений с Западом через использование своих связей с арабскими странами Персидского залива. Эту вероятность создаёт официальное признание Россией ИЭА 3 июля 2025 года, что даёт мощный импульс новому раунду геополитической игры вокруг Афганистана. Если за Россией в ближайшем будущем последуют Иран (традиционный региональный соперник Саудовской Аравии) и Китай (глобальный конкурент США), то это теоретически может подтолкнуть монархии Персидского залива и ведущие страны Запада к аналогичным шагам с признанием ИЭА. Итогом всего этого может стать то, что критика нарушения талибами прав женщин может отойти на второй план, превратившись в обыкновенную риторику.
Источник: