Транспортные перспективы: возврата к прежней «нормальности» не будет

Как Россия действует в условиях санкций, как выстраивает отношения с Узбекистаном и Казахстаном? Есть ли смысл вкладывать средства в развитие проектов МТК «Север-Юг»? Своими оценками с каналом Logistan поделился эксперт, член научного совета Ассоциации «Афанасий Никитин» Александр Караваев. 

— Что удивило вас в 2023 году?

— Был приятно удивлен способностью России выстраивать систему отношений с соседями. Одно дело налаживать и поддерживать связи с крупными державами — Индией, Бразилией, Китаем. Такое партнерство обеспеченно разного рода ресурсами — от аналитики до макроэкономических показателей торгово-экономических отношений, которые тянут на сотни миллиардов долларов. Совсем другое — выстроить выгодную систему партнерства с нашими друзьями в поясе соседства. Речь не только о странах, имеющих общую границу с Россией, а, в целом, обо всем пространстве СНГ.

— В чем сложность?

— В первую очередь в сложности прогнозирования и влияния. Возможность России влиять на ситуацию в странах-партнерах несколько преувеличена. Однако, 2023 и 2022 годы показали, что мы улучшили возможности чрезвычайного взаимодействия. 

— В чем это выражается?

— В экономических показателях. Россия продолжает инвестировать в проекты партнеров по ЕАЭС и страны Центральной Азии, которые пока не входят в экономическое объединение. Такой вывод подтверждает доклад ЕАБР по инвестициям в зоне СНГ/ЕАЭС. 

В совпадении интересов по ключевым логистическим проектам оси Россия-Китай-Турция-ОАЭ-Индия. Способности сопрягать со своими интересами проекты Каспийско-Черноморского региона, в котором доминируют интересы Турции и проекты китайской инициативы «Пояса и Пути». 

Россия принимает активное участие в развитии этих направлений, балансируя интересы Анкары, Пекина, столиц СНГ Южного Кавказа и Центральной Азии. Несмотря на серьезное давление каскадных санкций на эту группу государств, и соответствующую реакцию банковской среды и политического руководства, России и отдельным российским корпорациям удается оказываться на полшага вперёд следующих волн санкций и не рассеивать внимание на ряд сопутствующих негативных эффектов, особенно в сфере медиа и некоторых событий.

Отдельно можно говорить про Центральную Азию и ключевых партнерах России в этом регионе — Казахстане и Узбекистан. Например, сейчас можно утверждать, что Узбекистан оказался в роли незадействованного ресурса.

До начала реформ президента Шавката Мирзиёева страна, по большей части, стояла «на паузе», не участвуя в системе международных корпораций, глобального движения капиталов и стимулирования спекулятивных теневых схем, ориентированных на Запад. Казахстан, двигаясь параллельно с Россией, в этих схемах завяз. 

Находящийся в стороне Узбекистан сейчас получил шикарную возможность привлекать иностранных технологии и инвестиции, не неся нагрузку в виде дополнительных политических обязательств, которые могут обернутся рисками для государственной безопасности.

— Что вы имеете в виду?

— Узбекистану не нужно менять инвестиции и технологии на политические уступки. В нынешнем мире кажется, что подобное невозможно, но пример Ташкент опровергает это правило. Россию, как одного из ключевых партнеров Узбекистана это более чем устраивает.

В этом разрезе российско-узбекские отношения, основанные на взаимной выгоде, оказываются более устойчивыми и свободными от внешних манипуляций, нежели отношения России и Казахстана. 

— Насколько, на ваш взгляд, верно высказывание: «Вкладывать серьезные средства в развитие МТК «Север-Юг» не стоит — если конфликт между Россией и Западом завершится в ближайшие годы, старые логистические маршруты будут восстановлены и деньги, вложенные в новые проекты, будут потрачены впустую»? 

— В этом тезисе две составляющие. Да, после купирования конфликта на Украине, что-то в вопросах транзита восстановится. Возможно, вернутся некоторые глобальные перевозчики. 

Но, во-первых, банковские, страховые санкции, мониторинг товаров двойного назначения — никуда не денутся. Возврата к прежней «нормальности» без нынешних рисков, и без нынешних новых схем, уже не будет. 

Кроме того, нужно учитывать, что ж/д транзит контейнеров из КНР в Европу через территорию России не прерывался, в отличие от взаимного блокирования автотранспорта перевозчиков на границе РФ — ЕС. По большому счету, старые маршруты для российского импорта/экспорта не восстановятся до момента пока не будет восстановлено торгово-экономическое взаимодействие на линии РФ — страны евроатлантического блока. Когда это произойдет неизвестно. 

МТК «Север-Юг» — это история соединения сетью маршрутов России с совсем другими рынками. Вложения в инфраструктуру транспортного коридора это самостоятельная, не конъюнктурная задача, необходимая к осуществлению ещё в предыдущие мирные десятилетия. На текущем этапе это нужно, прежде всего, для пояса близких соседей по Центральной Азии и Прикаспию.

— Какие наиболее распространенные ошибки делают эксперты, оценивающие логитические проекты в Центральной Азии и на Каспии?

— Постановка развития МТК зависит от ситуации с Евразийским транзитом в целом. В качестве конкретного примера, это делают сейчас, прикидывая снижения трафика по Суэцу к перспективам роста по МТК «Север-Юг»…

Конечно, многое в мире связано. Но эти два момента конкретно не пересекаются по целому ряду обстоятельств, от отсутствия сквозной инфраструктуры и единой среды обеспечения логистики, до различной адресной направленности потоков на этих маршрутах. 

Вторая частая ошибка. Эксперты упускают из вида, что транспортная сеть вокруг Каспия это совокупность перевозок по железной дороге, морю, и автомобильным транспортом. Это единая система, один организм. И, пожалуй, это редкий случай, когда три вида транспорта создают одну сеть МТК. Обычно это либо морской либо ж/д транспорт, как в трансевразийских перевозках. Есть отдельные задачи по каждому виду маршрутов, но развиваться дальше Каспийская сеть будет именно троично.